Виталий Волин

Виталий Волин. Биография.

Рождение моё, в принципе, было парадоксом. В 18 лет моей маме вынесли «приговор»: рожать не может! После трёх лет лечений-мучений, консилиум врачей диагноз подтвердил. Мама, вся в слезах крикнула: «Я вам назло рожу!» Пробегая мимо церкви, её остановила старушка, и, узнав в чём дело, попросила копеечку на свечку. Через 2 недели мама поняла, что она в положении. Носила она меня 10,5 месяцев. И 26 сентября 1968 года, в г. Орле, на третьи сутки родов родился я. Темечко у меня было заросшее, и врачи предположили: либо дебил, либо неординарный какой-то, время покажет. Видимо «переношенность» моя сработала, или гены с хромосомами, но в год и 1,5 месяца я запел. Отец мой закончил муз. училище по вокалу, да к тому же одессит, и никто не удивился, что первая моя песня была «Шаланды полные кефали…». Так произошла моя первая встреча с жанром, в котором сейчас работаю. В детском саду на меня вешали всё: ведение праздников, песни, стихи, игру на инструментах. Зачастую выходил на площадку по 7-8 раз. Но мне нравилось, и в 3 года я уже знал, кем буду. Родители не радовались, глядя на мои успехи, они то знали как «тяжела и неказиста жизнь советского артиста». Спокойным я не был, но и хулиганом меня никак нельзя было назвать. Хотя любовь к приколам у меня началась с детства. Когда я должен был петь песню «Орлёнок», мне показалось, что нельзя её петь в белых брюках и недолго думая, постирал штаны в бабушкином борще. За что и схлопотал. Первый раз ушёл из дома в первом классе, не из любви к романтике, а за кол по поведению. Но меня нашли. Бить не стали, но 2 дня не разговаривали, лучше бы побили. До 6-го класса был трусоват. Когда в очередной раз пришёл побитый домой, попросил отца, чтобы научил драться, а он это умел, я пару раз видел. Он спросил: «Ты боли боишься?» – «Нет, я бить боюсь, вдруг ему больно будет» – «Попробуй разочек не бояться за противника, если хочешь уметь себя защитить». На следующий день произошла моя первая драка, до сих пор с удовольствием вспоминаю. Не скажу, что я был в восторге от мордобития, но удовлетворение моральное я получил. Рос нормальным пацаном, только ростом был самый маленький – угнетало. Пел, играл в школьном ВИА на барабанах, потом ещё в куче коллективов. Один раз, возвращаясь вечером со смотра худ. самодеятельности, с автоматом Калашникова за спиной (для антуража в одном из номеров) меня скрутили менты, и в РОВД начали колоть, сколько я банков и магазинов взял. Отвечаю, что не брал, просто иду с "калашом" домой, а тут вы. Короче, АК забрали и в 3 ночи меня отпустили. А в школе началось дознание, сколько я всё-таки магазинов ограбил? Так, для администрации я стал неблагонадёжным. Шёл мне 16 год.

Начал заниматься спортом. Занимал первые места по стрельбе; турник, тяжести… Крутил и вёл дискотеки, выступал с ВИА. Жизнь кипела. Первая любовь, которая оставила след в душе на всю жизнь. Может и сейчас, где-то в подсознании, я ЕЙ что-то доказываю. Пока нес на себе ярлык «неблагонадёжности», учиться не старался, но в институт поступил на «4» и «5». Институт Культуры, режиссура. В группе 25 девчонок и 2 парня. Как писал М. Жванецкий: «Половую жизнь, я начал поздно, но всё отрочество судорожно к ней готовился!» Попав в такой «цветник», трудно было совмещать учёбу и рефлексы. В 1986 году был выбор: окончить институт, или пойти в армию. Следуя принципу «раньше сядешь – раньше выйдешь», написал заявление о призыве меня в СА. Физически и морально я давно был готов, и проверить себя на твёрдость давно хотелось. На перроне стояло 30 девушек, но перед глазами стоит картина иная: рыдающая и бегущая за поездом мама. Впоследствии понял, понятие «МАМА» осознаётся только в разлуке и на расстоянии. Но впереди было двухгодичное путешествие в иную и суровую школу под названием Армия. Московский военный округ, войска ПВО, Петушинский, извините, район, город Костерёво-2. В первую неделю всеми правдами и неправдами стремился попасть в клуб, и попал. Взяли меня сразу. Пел хорошо, играл на четырёх инструментах, так что на концерте посвящённом присяге, уже играл в ансамбле. Однажды ночью меня подняли деды, и повели в сушилку. «Будут бить…» - подумал я. И действительно, дедушки решили на мне приёмчики поотрабатывать. Т.к. двум смертям не бывать, решил стоять до последнего. Вспомнил все приёмы карате и самбо, которые когда–либо видел, вспомнил, как бойцы на тренировках орут. Вспомнил, даже чего не знал, и прокатило!!! После такой психической атаки, парни даже опешили: «Каратист что ли? А чего шифруешься?» После тренировки заварили чефир, принесли гитару, и началась ночная армейская жизнь. Чаще всего пели Розенбаума, Лозу и Новикова. Самое приятное для меня было следующее: если днём нас, «духов», гоняли и припахивали, то ночью я и мой друг Алик Байрамдурдыев, не жалея кулаков, безо всякой субординации, бились с дедами на равных, и от души компенсировали свои дневные обиды. Время шло, и на второй год службы, я стал старшим оркестра, клуба, ансамбля, киномехаником и фотографом. Но в караулы и на тумбочку захаживал, не косил. Ансамбль собрался крепкий, даже с высоты лет могу это сказать. Концертов было много, особенно запомнились выступления на ПИВЗАВОДЕ. Начальник у нас, ст. лейтенант В. Пелехатый, отличный мужик был. Поить нас в открытую - не поил, но выйдет на полчаса, а мы уже приложились к предложенному зрителями пивку, и весьма основательно. «Не понял, вы что, пили залётчики?» И катает нас в автобусе вокруг части 3 часа, пока не проветримся. А окончательно решил «на музыке играть» на фестивале ансамблей, когда занял среди вокалистов призовое место.

1988 год – ДЕМБЕЛЬ!!! Восстановился в институт, но перевёлся на дирижёрско-хоровое отделение. Проучился некоторое время, и возникла потребность собрать коллектив. Музыканты, хоть и молодые, но очень крепкие. На барабанах Дима Сланский (Моральный Кодекс, Чичерина, Сукачёв), пела Оксана Орлова – звезда шансона, бас-гитара Олег Ураков (аранжировщик лучших представителей сегодняшнего шансона) и многие другие. Состав со временем менялся основательно. Сели работать в кабак, и началась профессиональная кабацкая пахота. После работал в филармонии – весь читинский край с концертами объездил. Вот где люди «жили», ни дай Бог! В магазине маргарин и горчица – всё! За бутылку водки можно было шкуру лисы обменять. Как-то в Орле, 1989 году выступала группа «Тихий Час». После концерта затусовались, выпили, попели и ребята говорят: «Хорошо поёшь. Хавтан в «Браво» нового вокалиста после Е.Осина ищет. Давай, мы поможем». Я загорелся, ни фига себе, мне 21год, я из Орла, а тут «Браво»! Звоню Хавтану в Москву, так и так. Сколько лет, рост, вес, кого слушаешь? Привози демо-запись и сам естественно. Я, охреневший от счастья, пру в столицу. Встретились с Хавтаном, послушал, поехали, говорит. Приезжаем к нему домой, ставит видео «Бравы», сможешь так? А мне тогда хоть грудью на амбразуру. Легко, говорю. Выучишь – приедешь. Приезжаю, он послушал: «Молодец, а где гарантия, что ты от меня не уйдёшь?» Я ему: «Ты мне не веришь? Сам то понял что спросил?» Говорит, будем договор подписывать на 5 лет. Репетиция тогда-то, сейчас домой, собирай вещи, перед выездом позвони. Собираюсь выезжать, звоню. Он мне – Браво распадается, извини. Тут гр. «Бригадиры» вокалист нужен (это когда Галанин с Сукачёвым расстались) могу позвонить. Звони, говорю. А самого жаба душит. Засада, такое грандиозное в руках держал. Ладно, ладно. Потом ездил на конкурсы в Москву, выигрывал, но со звёздностью не срасталось. Увидел потом в Браво Сюткина, чуть не сдох от несправедливости, а, наверное, скорее, от зависти, это я спустя годы понял. Понял и выбор Хавтана. Сюткину 34, профи, москвич. Вот и всё. И я, 21год, профессионально только начал работать, и в метро с компасом в одном вагоне заблужусь. Но успокаиваться я не собирался…

В 1994 нашу команду из Орла пригласили работать в Сочи. Познакомились с музыкантами, которые со звёздами катались, они оставили телефоны московские, мол, звоните, будет работа – приезжайте. Авантюристов оказалось трое: я, Ураков Олег и Лёша Конкин. Приютила нас Лёшина тётя в Мытищах (Божий человек, поклон ей до земли). С работой оказалось намного сложнее, чем мы думали. Пошли с Олегом дворниками работать на Кузнецкий Мост. Бывало, ночевали в подъездах, но это не ломало. Была цель делать свою музыку, но не было возможности. Потом жили в общагах, на квартирах. У многих с работой наладилось. Ураков с В. Цыгановой, остальные наши кто с Павлиашвили, с Кадышевой, с Гурцкой. Мы с Лёхой - в кабаках. Звонит Ураков – Цыгановой на студии надо бэк-вокал пропеть. Приехали, пропели раз, два, три. Потом у Вики съёмки в ГКЦ «Россия». Ребята подпойте, попляшите. Подпели так, что решили - зачем весь коллектив возить, Лёха с Виталиком вдвоём всё шоу делают. Ну и пошло поехало. С Цыгановой, не знаю как сейчас, но тогда работать с ней было, не скажу что интересно, но куражно…

Про шансон

Почему шансон? Длинная история, но сейчас вижу закономерную, логичную цепь событий, в которых случайности исключены. Работая в ресторанах, песни классиков жанра приходилось петь только мне. Просто тембрально и по темпераменту это уже было в моей органике. Перепел я массу песен на русском, английском, итальянском, французском языках. Пел джаз, рок, романсы. Но во всех песнях старался найти то, ради чего они написаны, если это конечно не музыка для ног. Как-то Вадим Цыганов предложил записать проект в шансонном ключе, и это в тот момент, когда я вообще подумывал завязать с музыкой. Начали работать. Записали песни нашего покойного друга Саши Катохина: «Чужая жена», «Кенты, менты», «Дядя». Песни взяли на радио, пошли в народ. После расставания с Цыгановой, петь про «часики» было даже смешно. Решил реанимировать песни А. Катохина. Материалом заинтересовался лейбл «Мастерсаунд», но с условием, песни должны быть тюремной тематики. Катохин не понаслышке знал про тюрьму, да и песни Его, как-то по-особому трогали. Я выступил в роли вокалиста. Школа кабацкая ни с одной Гнесинкой не сравнится, и петь песни близкого, но ушедшего человека мне было не сложно. Так же в альбом вошли песни Юрия Шлейна, он сейчас, к сожалению, за колючкой. Очень талантливый человек, его песня «Тополиный пух» вошла в двадцатку лучших песен «Радио Шансон» 2003 или 4-го года, не помню. И я, по дурости, влупил в альбом свою песню, по своей дебильности поднявшей планку очень высоко. Я тогда был только исполнителем, и думал что авторство - не великий труд, а зря.

Потом, по воле Божьей, мне посчастливилось побывать в самом святом месте на Земле, в Храме Гроба Господня в Иерусалиме, на месте распятия Господа нашего – Иисуса Христа. И такой мразью я себя там почувствовал, слёзы раскаяния за мои грехи рекой лились. Жизнь развернулась в абсолютно другом ракурсе. Мне, тогда только 34 ода исполнилось, и слова о смысле жизни были пустым, звонким пафосом. Сразу перестал материться - как отрубило, начал думать иначе и мысли слагались в рифму. Потом песни сыпались как из рога изобилия, только успевал записывать, но из этой массы уже проявлялись не тупые, как раньше, а со смыслом. Потом определил для себя, что, не побывав на зоне, не имею права петь блатные песни, нельзя на этом поприще ради корысти находиться. Но это моё личное мнение. Вышел альбом под номерным названием «Первый». Набрав материал на второй альбом, заявил главе компании «Мастерсаунд» Ю. Н. Севостьянову (упокой Господи его душу), что песни про «колючку» петь больше не могу, из личных убеждений и предложил песни авторские ко второму альбому. Решили рискнуть. Под руководством моего продюсера Вики Романовой, вышел и второй альбом - «Брат». Несколько удачных песен зазвучали на радиостанциях не только России, но и за рубежом. Из-за моей позиции «непения» песен на тюремную тему, с Севостьяновым контракт о сотрудничестве мы разорвали. Ушёл в свободный полёт. Руки развязаны – делай что хочешь. Песен много, приступил к записи третьего альбома. Но тут началось самое интересное: то, что я год назад считал удачным, показалось для меня наивным и откровенно слабым. И пошли песни другого уровня, другая энергетика, иной настрой, может потому, что шёл Великий пост, и голова не отяжелялась «мясами и рыбами», да и чтение святых отцов свой отпечаток оставили. По мере записи возникали новые более сильные песни. Совсем недавно мы с моими друзьями и коллегами Олегом Ураковым, Павлом Фастером и гитаристом Лёшей Конкиным, с Божьей помощью альбом закончили. «Кризис среднего возраста». Песни от первого лица, без обобщений, может потому и оказались понятными и близкими для многих. Очень стараюсь ни под кого не «косить». А говорить: «Я пою душой!!!».

Про Круга

Эту тему особенно неприятно поднимать. Как с Высоцким. После смерти человека столько друзей появилось. А сколько на его имени после трагедии бабла подняли. Это уже про Круга. Я прописал с Лёхой бэки к альбому «Приходите в мой дом», принял участие в двух клипах: «Приходите в мой дом» и «Постой душа», поскольку являлся музыкантом Цыгановой. И отработали несколько концертов, где звучал их дуэт. Как, о человеке судить о нём ,не имею права. Здравствуй и пока – обычный этикет. На студии он говорил мало, в основном по работе. Так что извините, уважаемые читатели, если разочаровал вас в моих «мемуарах» о Михаиле Круге.

Про Чечню

Бывал в Чечне дважды. Первый раз как на прогулке, просто было интересно. Потом, когда видишь, как вертолёты с людьми в небе взрываются, то уже и водка, даже в изрядном количестве, не берёт. Поразил тот мощный дух армейского братства, который присутствует только на войне. Нет там лжи и фальши, как здесь. Но цена этой чистоте, очень дорогая. Я вообще про армию, как про лучшие годы юности вспоминаю. Даже дважды в свою часть после дембеля ездил – ностальгия…

Про песни

Один неглупый человек мне как-то сказал: песни должны читаться, как стихи и рифма обязана быть безупречной. После этого начал биться с «чудовищем» по имени рифма – насмерть. Бывает, песня пишется за 3 минуты, бывает, неделями слово подбираю. Сюжет выплывает по-разному. Иногда какое-нибудь событие потрясёт так, что ничего придумывать не надо. Бывает, в подсознании что-то зреет долгое время и выливается в какую-нибудь историю, но везде обязательно должна прослеживаться основная мысль, ради чего ты вообще за эту тему взялся.

Про фамилию

Волин – это псевдоним, а зовут меня Виталий. Господа, если я взял псевдоним, значит, у меня есть причины не афишировать свою «родную» фамилию. Может я шпион?

Про друзей

Общаюсь с многими. А друзей у меня, действительно ДРУЗЕЙ, немного. Нормальные ребята, талантливые музыканты. И дружба наша скоро двадцатилетний юбилей отметит.

Про талант и нищету

Реально ли пробиться талантливым, но бедным? Понимаю, что нескромно приводить себя в пример, но денег у меня, в нормальном смысле этого слова, никогда не было. Проституткой, во всех смыслах, тоже не был. Но, если люди ищут мои песни по всему Интернету, и даже дозваниваются непосредственно до меня, предлагая разные виды помощи продвижения песен и информации обо мне – вывод: людям нужен и соответственно талантом не обделён. Отвечаю на вопрос: реально!!! Работать надо, пахать и рвать весь этот долбанный и лживый псевдо-шоу-бизнес. Тяжело, мучительно трудно, а как иначе? Потому слово «победа» такое сладкое. А о тех, кто сейчас действительно ЗВЁЗДЫ, кто из них был с деньгами и бездарем? Не знаю таких.

О семье

О семье говорить не буду – это моё. Хотя пару слов скажу. Дети есть, хотелось бы, чтобы не связывали свою жизнь с музыкой, но боюсь, природа возьмёт своё. Любимая рядом, родители, спасибо Господи, живы.

Очень хотелось бы, чтобы как можно больше людей услышало мой третий альбом «Кризис среднего возраста» и поделились своими впечатлениями. Есть задумка записать проект песен в джазовой стилизации. Да, и «Грэмми» завоевать, а иначе, зачем на земле этой вечной живу?